Глазами умершего соседа по койке в Кабульском госпитале.

Мы лежим по соседству, и не в силах подняться,
Друг на друга уставив тоскливые взоры.
Мне тоска гложет сердце, боль не может уняться,
И не в силах друг с другом вести разговоры.
Я его бы спросил: «Как тебя, брат, зовут?»
Он ответил бы мне, началась бы беседа.
Но на это нет сил, рот бинтами заткнут,
И о нём не сказал бы, что он непоседа.
Вот сестричка идёт, шприц огромный в руках:
В нос вставляет мне трубку противную очень.
Что поделать, ведь рот не откроешь пока,
Через шприц эту гадость мне есть нет уж мочи.
А сосед без еды, стонет каждую ночь –
Голова вся в бинтах, с животом ещё что-то.
Я поднёс бы воды, да не в силах помочь,
Да и поздно уже, ведь зовёт меня кто-то.

Перед входом стою в светлый радостный мир,
За спиной боль и скорбь и тревоги остались...
Я соседу свою лишь улыбку открыл,
И глаза с тихой грустью на нём задержались.