Статья из газеты: «АиФ на Енисее» № 8 (1893) 22/02/2017

«В Афганистане мы воевали не с народом, а с международным терроризмом».

«Мы не оккупировали Афганистан, это была интернациональная помощь. Да, воевали, но не с афганистанским народом, а с международным терроризмом. И зарождался он именно в те годы, и не без помощи западных стран. А сегодня мир содрогается от действий боевиков ИГИЛ (деятельность запрещена в РФ)», - вспоминает Александр Непомнящих, ветеран боевых действий в Афганистане.

Ольга Лобзина, корреспондент «АиФ-Красноярск»: Александр Михайлович, афганская война длилась в два раза дольше, чем Великая Отечественная. Её долго замалчивали, не говорили о потерях. И только «чёрные тюльпаны», доставляющие тогда цинковые гробы, говорили о том, что где-то идёт война. А вернувшись, не все тогда смогли адаптироваться к реальной жизни.

Александр Непомнящих: Те, кто не смог устроиться в этой жизни, и тогда были, и сейчас есть. А в 1989 году солдаты, офицеры вообще вернулись в другую страну, которую буквально сотрясали негативные события. Митинги, протесты, закрытие предприятий, невыплата зарплат, безработица, пустые полки, продукты по талонам...

- Некоторые афганцы рассказывали: о том, что летят в Кабул, узнавали уже в самолёте. Как у вас было?

- О военных действиях в Афганистане информации было ноль. Но в то время в армию молодые люди стремились, особенно в десантные войска. Призвали меня осенью 1982 года. О том, что служить буду в Афганистане, узнал после учебки в Фергане. Спустя три месяца изнурительной военной подготовки командир полка построил всех на плацу и сказал: «Мужики, не секрет, что вы летите в Афган, там война. Кто не хочет, шаг вперёд - я пойму». Из 2,5 тыс. человек вышли трое. В подразделении замполит раздал ручки и бумагу и ещё раз сказал: «Можете просто написать «не хочу». Проблем не будет, останетесь здесь». Никто не отказался. И через неделю мы уже летели в Кабул, а оттуда на Ми-6 (транспортный вертолёт) - в Баграм.

- Как афганцы относились?

- Большинство по-доброму. Кишлаки в основном мирные были. Мы ведь не оккупировали Афганистан и воевали не с афганским народом, а с международным терроризмом, который зарождался именно в те годы. В России хлебом-солью встречают, а там зайдёшь в дом - стопки лепёшек выносили. А бывало и пулемётным огнём встречали моджахеды.

Были провинции, где царила дикая нищета. Плоскогорье Пачахак - беднее ничего не видел. Маленькие глиняные домики, вместо дверей какая-нибудь дерюжина висит, на полу вместо матраца шерсть овечья, везде блохи, вши кишат. А в Пянджшер или Исталиф дворцы стоят. Вообще, афганцы - трудолюбивый и изобретательный народ. В горах на высоте 3-4 тыс. м ни дерева, ни глины, ни цемента. Дома в 2-3 этажа сложены из плоских камней, ничем не скреплённых. Люди живут в них, они тёплые, непродуваемые.

- Самое страшное тогда было не погибнуть, а остаться калекой, говорят ветераны. У вас был страх, или война меняет человека?

- Чаще всего, кто бесстрашен, тот первым погибал. Страх (а не паника) мобилизует - моментально анализируешь ситуацию: откуда идёт огонь, как уйти от обстрела, где спрятаться. Страх заставляет мозги работать в 10 раз быстрее.

Афганистан. Захваченные трофеи. Ветеран Афганистана: «До сих пор гложет мысль, что нами воспользовались»Подробнее
Перед дембелем был момент. Управление полка и разведка по дну ущелья прочёсывали кишлаки, а батальон нас прикрывал по хребтам. В боковом ущелье решили остановиться на ночлег. Отправили туда группу из шести человек. Там их духи встретили. Снайпер убил связиста, тяжело ранил старшего лейтенанта, а трое забежали в дом и стали отстреливаться. Ротный строит нас, нужны добровольцы восемь человек, надо вытаскивать ребят под огнём. А духи бьют с двух сторон. Спрятаться негде, только в поле с кукурузой. Мы вчетвером прикрываем, ещё четверо раненых выводят и радиостанцию выносят. А дух так засел, что рота его не видит, и мы под обстрелом несёмся в кукурузу, одному простреливают две ноги, он падает, мы рядом. У нас было правило - своих не бросаем. Лежим и слышим, как пули входят рядом в землю. И вдруг в голове мгновенно щелчок, и начинаешь действовать. Игорь Хакимов падает на спину, плащ-палатку раскатывает, раненого Рима Низамова на неё, они с Костей Петровым хватают за углы, я собираю рюкзаки, оружие, и ползём. Выбрались. Ребята нас прикрыли. Когда такие тяжёлые ситуации происходили, сначала дикий страх, а потом щелчок - и холодный расчёт.

- По официальной статистике, более 15 тыс. ребят погибли в Афганистане. Вам тоже приходилось сталкиваться со смертью. Тяжело терять товарищей, с которыми прошли через такие испытания?

- Они в нашей памяти на всю жизнь. Однажды попали под миномётный обстрел. А накануне вечером сидели во втором батальоне, Кузя (Андрюха Кузьмин из Кемеровской области) на гитаре бренчал. Потом вдруг говорит: «Завтра, наверное, без «броника» поеду. Дело к дембелю, сколько хожу в нём, ни разу не прилетало. И завтра не прилетит». Утром выходим на поле, уже вертолёты показались вдалеке, и начинается обстрел. Погибают командир роты Сергей Васильевич

Белогрудов, переводчик Серёга Каримов, подполковник Родионов и Андрюха Кузьмин. Шёл от меня в трёх шагах. Маленький осколок попал ему в горло.

Обстрел закончился, сапёры обследовали поле, начальник штаба майор Безруков (его друг только что погиб) подходит к нам, слёзы текут по лицу, и говорит: «Мужики, всё понимаю… но лететь надо». В самолёте Серёга Перин тоже плачет, он детдомовец, и погибший командир роты из детдома, оба рыжие. У Серёги за спиной радиостанция, на груди тангента висит, разворачивает её, а там осколок. Он ведь тоже бронежилет не надел, если бы не тангента, осколок в сердце прилетел.

Меня бог миловал - нигде не зацепило. А вот у Сани Викентьева из Лесосибирска четыре ранения, три из них тяжёлые. Он высоким был, за какой бы камень ни спрятался, всё равно видно, и обязательно что-нибудь прилетит. У него два ордена Красной Звезды, медаль «За отвагу». После очередного тяжёлого ранения в лёгкое его комиссовали и отправили в Ташкент. Но через два месяца он появляется в какой-то потрёпанной форме, танкистской шинели. Сбежал. Так до конца и служил.

- По фильмам про Афган мы знаем об историях, когда наши ребята попадали в плен, принимали веру мусульманскую и оставались там. Среди ваших однополчан встречались такие?

- В нашем полку подобных случаев не было. А вот Ихтиандр Хаджикурбанов, который служил снайпером и знал афганский язык, рассказал одну историю. Как-то их рота взяла в плен душманов, потом из банды попросили отдать им своих в обмен на нашего солдата - якобы он давно у них служит. Командир подсаживает его на губу к арестованному. Тот утверждал, что афганец. Да, внешне похож на духа: борода, одежда, молится, как мусульманин. Через сутки понял, что не афганец, акцент сильный. Через три дня тот признался, что родом из Ульяновска, а из части ушёл после того, как его дембеля побили, прихватив гранату.

Шёл с одной мыслью, что душманы передадут в Красный крест, и дальше он поедет в Европу или Америку. А на самом деле духи, обнаружив его в одном из кишлаков, избили и изнасиловали, а потом передавали из одной банды в другую… Заставили принять ислам, дали автомат и приказали стрелять по шурави (так в Афганистане называли советских солдат). И он стрелял. Потом его сдали нашим. Трагичная, конечно, история…

Мне, наверное, повезло больше. Вернувшись из армии, днём учился, вечером работал. С друзьями создали общественную организацию, в разных районах города организовали клубы «Юный десантник». Нас и сейчас часто приглашают в школы. Правда, общаясь с детьми, понимаешь, что про события в Афганистане с участием советских войск они практически ничего не знают. В учебнике истории за 9-й класс один абзац. А ведь девять лет наши войска там находились.

- Ваше поколение стремилось служить. Но в 90-е вместе с развалом страны произошёл и перелом в отношении к армии. А после первой чеченской войны у родителей появился страх… Кроме того, пугала призывников дедовщина. Немало было тех, кто пытался откупиться и откосить от армии…

- В этом виновата не столько армия, сколько хаос, существовавший тогда в стране. Это знаю по себе. Когда экскаваторный завод, где я работал после учёбы, лопнул, нас выбросило волной на берег. И не знали, куда дальше. Приходилось выкручиваться, параллельно работать в нескольких местах, где-то приторговывать, перепродавать. Потом потихоньку политика в государстве стала меняться, ситуация в экономике выравниваться. Сейчас у ребят меняется отношение к армии. В сельской местности практически нет понятия «откосить». И в городе тех, кто не хочет служить, становится меньше.

Многие говорят, что армия - это школа жизни. Я бы проще сказал: для большинства ребят это возможность испытать себя, почувствовать ответственным человеком, научиться чему-то. Во все времена у наших предков был ритуал посвящения юношей в мужчины. В армии парень, пройдя курс молодого бойца, принимает присягу. Он даёт клятву, ему доверяют оружие, и он должен отвечать за свои действия. Для меня этот ритуал и есть посвящение в мужчины.

Досье
Александр Непомнящий родился в 1964 году в г. Темиртау Казахской ССР. Окончил Красноярский технологический техникум пищевой промышленности. Служил в Афганистане в разведроте 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка. 20 лет отработал на КрАЗе водителем, сейчас в Доме офицеров методист отдела военно-патриотического воспитания. Женат, две дочери.